Ночи Лихолесья. Сказ первый.
Автор: Тиамат
НОЧИ ЛИХОЛЕСЬЯ
Демон из его грез
Его руки привязаны над головой к спинке кровати, он лежит на спине, полностью обнаженный, как в день своего появления на свет, колени раскинуты в стороны, под бедра подсунута подушка. "Так ты выглядишь лучше всего, эльф. Твое место - в моей постели, это все, на что ты пригоден", - господин говорит грубо, презрительно, и он чувствует, как щеки горят от стыда и унижения. И от возбуждения тоже. Его возбуждает собственная нагота, собственная бесстыдная поза, взгляд господина, полный откровенного желания, касания его длинных пальцев, его широкой ладони. Человек наваливается на него, вдавливая его своим телом в матрас, стискивая коленями его бедра, не давая ему пошевелиться. Он запрокидывает эльфу голову, жадно впивается в губы и не отпускает до тех пор, пока эльф не начинает задыхаться. Кажется, что его руки повсюду, они без устали ласкают беспомощное, распростертое тело - нагло, властно, уверенно. Сейчас человек действительно его господин, в его воле причинять боль и дарить наслаждение.
"Не смей закрывать глаза. Смотри на меня, мой сладкий. Я хочу видеть, как тебе это нравится!"
Запястья эльфа так туго стянуты тонкими кожаными ремешками, что они впиваются в нежную кожу при каждом рывке. Но он не может заставить себя лежать неподвижно, он дергается и рвется в путах, извивается, кусая губы. И стонет, стонет беспрерывно. Пальцы человека пробегают по его напряженной плоти, по тому, что ниже, проникают между ягодиц, и каждое касание обжигает, как огонь. Другая рука поднимается по животу к груди, начинает небрежно пощипывать сосок, и эльф со стоном выгибается дугой, откидывая голову и закатывая глаза. И в тот момент, когда ладонь господина обхватывает его член, горячий язык пробегает по груди эльфа, оставляя влажный след. Все тело эльфа сводит болезненная сладкая судорога. Он больше не может стонать, потому что горло перехватило, он больше не может издать ни звука, и только частые короткие вздохи вырываются из его полуоткрытого рта. А человеку все мало, и вот он крепче стискивает мужское достоинство эльфа, напоминая, кто хозяин его наслаждения.
Эльф чувствует, как большой и твердый член касается его ягодиц. Бессознательно он подается вперед, стремясь впустить его в себя, чтобы хоть как-то притушить огонь, разгорающийся в его чреслах. Но человек дразнит его, мучает по-прежнему, то упираясь членом в тесное отверстие между ног эльфа, то снова отодвигаясь. А руки его все так же неутомимо поглаживают нежную кожу, всюду, где он может дотянуться, дыхание обжигает грудь эльфа, и вдруг он прихватывает зубами его сосок, ласкает его языком, играет с ним губами, как с бусинкой, и эльф почти теряет сознание от острого, страстного желания.
"Скажи, что ты хочешь меня. Попроси меня, эльф!" - приказывает человек.
Эльф стискивает зубы, но тут пальцы проникают внутрь него, задевая точку сладострастного удовольствия, скрытую в его теле, и он вскрикивает. Еще и еще, в такт движениям пальцев, в такт тому, как человек прикусывает его сосок, один, другой, беспорядочно целует его, присасывается губами к чувствительной коже пониже уха, так что по всему телу эльфа распространяются волны дрожи. Вожделение становится мучительным, нестерпимым, оно туманит разум, жжет кожу, воспламеняет кровь, сводит мускулы. Он больше не может сдерживаться и в исступлении умоляет хриплым задыхающимся голосом: "Пожалуйста, господин... пожалуйста... Я сделаю все, что ты скажешь, только не мучай меня больше!" "Скажи, чего ты хочешь, эльф". "Тебя! Я хочу тебя! Возьми меня, мой господин, трахни меня, о Эру, я не могу больше терпеть, пожалуйста, умоляю, проклятье, Норт, ты меня убиваешь!" И тогда Норт ложится на него и одновременно с поцелуем в губы загоняет ему свой член на всю длину, и Гилморн кончает почти сразу, так велико его возбуждение. Но человек не собирается останавливаться, и сладкая пытка продолжается до тех пор, пока эльф, не помня себя от наслаждения, снова содрогается в оргазме, когда семя смертного выплескивается в глубине его тела...
Гилморн очнулся с криком и несколько секунд смотрел в темноту расширенными глазами, не понимая, где он и что с ним. Окончательно придя в себя, он глубоко вздохнул и попытался расслабиться, но ему это плохо удалось. Тело все еще было сведено сладострастной судорогой, будто бы Норт касался его наяву.
Этот сон снился ему с тех пор, как он вернулся в Лихолесье. Каждый раз, когда эльф отдавался грезам или дремоте, Норт являлся ему в ярких видениях и мучил снова и снова, заставляя сознаться в своем грехопадении. Все было как раньше, как тогда, в Мордоре, Норт не раз и не два развлекался так со своим пленником, но лишь во сне Гилморн его просил. Лишь во сне он, наконец, выговорил это, позволил себе умолять, унижаться, признать свое поражение. Во сне он желал Норта, желал страстно, так, будто это произошло с первой же минуты, когда он его увидел, или с первого же грубого и жестокого акта насилия, которое Норт над ним совершил.
Это все потому, что разговор их остался незаконченным. Потому что Гилморн так и не узнал, мог ли он изменить правила игры. И никогда уже не узнает. И как же долго этот демон будет владеть его грезами? Гилморн искал и не находил ответа.
***
"Это не он. Это просто не может быть он!"
Гилморн, наложив стрелу на тетиву лука, наблюдал из-за деревьев за караваном купцов из Эсгарота. В самом караване не было ничего необычного, в это время года купцы регулярно прибывали с товарами в Мирквуд, и Гилморн видел их немало, с тех пор как вернулся из Имладриса и стал одним из стражей границы. Но раньше никто из людей не привлекал его внимания даже на секунду.
Человек, снимавший вьюки с лошади, не чувствовал, как спину ему сверлит пристальный, неотрывный взгляд голубых глаз.
"Это не может быть он. Здесь, за сотни лиг от Мордора?"
Да, он был высок и широк в плечах - как многие эсгаротцы. Почему Гилморну так легко было представить на этих плечах черную кольчугу, черный камзол с серебром? Да, волосы у человека были черные и прямые, но они едва закрывали шею, а не спускались до лопаток. "Их можно остричь, чтобы остаться неузнанным", - подсказал ему голос собственного здравого смысла. "Подожди, пока он повернется, и ты сможешь взглянуть ему в лицо". Но ведь если бы это был он, Гилморн должен был узнать его сразу, на любом расстоянии, даже со спины!
Когда человек повернулся, эльф чуть было не вздохнул облегченно, он был не похож, он был загорелым, растрепанным и носил бороду, ничего от демона с бледным, гладко выбритым лицом и длинными прямыми волосами, струящимися на плечи или забранными на затылке в конский хвост... Но уже через секунду Гилморн понял, что его память играет с ним злую шутку. Лица людей на взгляд эльфа менялись изо дня в день, время писало на них свою нескончаемую повесть, черты лица искажались освещением, настроением, усталостью, и через несколько лет эльф с трудом узнавал старого знакомца. Борода, загар, другая прическа - все это так искажало внешность, что Гилморн был уже ни в чем не уверен. Два года, всего два года. Разве мог он так измениться?
"Тебе просто мерещится. Как, во имя Эру, он мог бы здесь оказаться? Глаза тебя обманывают, видя сходство там, где его нет! Ты просто никак не можешь перестать думать о нем..."
Человек продолжал снимать вьюки и складывать их на траву.
"Я должен взглянуть ему в глаза".
Сунув стрелу обратно в колчан, Гилморн взял лук в правую руку, вышел из-за деревьев и шагнул на поляну. Ему казалось, что от черноволосого смертного его отделяют лиги, а не сотня шагов. Сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Гилморн только надеялся, что его волнение никак не отражается внешне, потому что совладать с ним он не мог.
Когда он приблизился, человек невыносимо медленно выпрямился и посмотрел Гилморну в лицо. Глаза его были зелены и прозрачны, как изумруд. Глаза Норта Морадана. И глумливая полуулыбка, искривившая линию губ, тоже принадлежала Норту.
Сердце эльфа сделало два удара и ухнуло куда-то вниз из груди. Он на мгновение прикрыл глаза ресницами, но этого мгновения хватило, чтобы он вновь обрел самообладание. Теперь сомнений не было, и напряжение его исчезло. Теперь он должен был бросить вызов гостю из прошлого. Демону из своих грез.
Нужные слова пришли на ум сразу.
- Ты помощник главы каравана? - спросил Гилморн холодно.
- Да, мастер эльф.
Этот голос с насмешливыми нотками... Эльф едва не вздрогнул, услышав его.
- Вы можете расположиться здесь на ночь. В той стороне - источник с питьевой водой. А в той стороне, - он кивнул головой и посмотрел человеку в глаза, - наши часовые. Никто из вас не должен приближаться к ним ночью, только если будет какое-то важное дело.
- Я понял, мастер эльф.
И они разошлись, не обменявшись больше ни словом.
***
В ночной тишине Гилморн слышал шум крови в своих жилах, стук своего сердца, легкий шелест шелка, когда он чуть-чуть менял положение. Потом к этим звукам присоединился еще один. Кто-то осторожно пробирался через лес, очень тихо для человека, но не бесшумно, как эльф. Услышав его, Гилморн весь подобрался, но не обернулся на звук. Прислонившись к дереву, он смотрел в противоположную сторону, ничего не видя перед собой, весь превратившись в слух.
Когда человек встал вплотную к нему и прикоснулся пальцами к его плечу, Гилморн, молниеносно развернувшись, прижал к его шее лезвие ножа, который сжимал в руке.
- Я гляжу, ты меня ждал.
Норт улыбался, не пытаясь отстраниться или перехватить его руку. Он совсем не выглядел обескураженным.
- Что тебе здесь нужно? - спросил Гилморн ледяным тоном, сильнее прижимая лезвие к коже смертного.
- Так-то встречают гостей в Мирквуде? - сказал Норт глумливо, будто это он держал клинок у горла эльфа, а не наоборот.
- Так встречают врагов, - отрезал Гилморн, чуть шевельнув запястьем, и смертный был вынужден откинуть голову, когда давление острого лезвия на его кожу усилилось. - Ты не гость, ты шпион. Одно мое слово - и ты будешь предан смерти.
- Почему же ты не показал на меня пальцем прямо там с криком: "Держите вора!"?
- Я не был уверен.
- Ну да, как же я забыл, - Норт подмигнул. - Тебе, наверное, непривычно видеть меня одетым.
Едва не зашипев от ярости, Гилморн провел лезвием по его шее, так что показалась кровь. Норт даже не дрогнул, продолжая смотреть на эльфа с улыбкой.
- Немедленно отвечай, зачем ты сюда явился, или я тебя прикончу, да простит меня Намо Судия!
- Тебе об этом должно быть известно больше, чем кому-либо другому. Ты мне кое-что задолжал, мой сладкий.
- Неужели ты думаешь, что сможешь от меня чего-то добиться? - эльф коротко рассмеялся. - Служба у Врага ослабила твой разум!
- Видишь ли, наш разговор с тобой был так неудачно прерван, и с тех пор меня не оставляет надежда его продолжить.
- Нам не о чем говорить.
- Я и не собираюсь с тобой разговаривать.
- Тогда чего ты хочешь?
- Не так много, как ты боишься. Всего лишь поцелуй. Один поцелуй, данный по доброй воле. Я все-таки хочу узнать, как ты целуешься, Гил.
Ярость уже вовсю кипела в эльфе. Наглость смертного просто потрясала. После того, что он сделал... кто он был или до сих пор есть... Как смеет он вот так приходить и требовать от него чего-то, будто это принадлежит ему по праву? Сейчас Гилморн держал на лезвии ножа его жизнь, и все равно смертный стоял и усмехался ему в лицо! Эльф был готов на что угодно, только бы стереть с его губ эту глумливую ухмылку, это самодовольное высокомерное выражение, но он был уверен, что даже смерть не сможет этого сделать.
- Сейчас не я у тебя в плену, а ты у меня, - быстро сказал Гилморн, бессознательно облизывая губы. Он хотел потянуть время. - Ты не можешь просить и уж тем более требовать.
- Я не требую, красавчик, - улыбаясь, Норт подался вперед, прямо на лезвие ножа, так что эльф отшатнулся, слегка отводя руку. - Ты сам этого хочешь, разве нет? Всегда хотел, но не решался. Целоваться с врагом - какой позор для эльфа! А теперь я даю тебе шанс. Используй же его, мой сладкий! - человек склонил голову, приближая свои губы к лицу эльфа.
Гилморну захотелось его ударить, причинить ему боль, въехать изо всех сил кулаком в зубы, так чтобы из рассеченной губы закапала кровь. В этот момент он его ненавидел - за то что Норт прочел его тайные мысли и желания, в которых он неохотно сознавался даже самому себе. Как он может быть таким самоуверенным? Ведь это же Норт желал его так страстно, что трахал часами, не в силах насытить свое желание! А теперь он стоит, насмешливый и невозмутимый, перед своей бывшей жертвой, и ухмыляется - как будто он хозяин положения! Он должен просить, умолять, требовать - но не смотреть так снисходительно, как будто именно Гилморн сгорает от нетерпеливого желания, и в воле Норта удовлетворить его или отвергнуть!
"Я заставлю тебя потерять голову, Норт Морадан! Ты будешь стонать от страсти, а не я!"
Он вспомнил, что шептал ему Дэл в минуты близости: "Один твой поцелуй сводит с ума, он может растопить лед, оживить холодный мрамор. Взмах твоих ресниц как удар тысячи стрел в сердце, изгиб твоих губ как неодолимо манящие берега Валинора..."
Пусть Норт узнает, как много он потерял. Пусть это он дрожит от вожделения, пусть мучается по ночам жаркими грезами и мечтами, пусть его преследует запах тела, вкус губ, прикосновение пальцев, воспоминание о соитии плоти с плотью... "Я выполню твое желание и тем самым отомщу тебе!"
Гилморн отвел руку с ножом, поднял лицо и сомкнул свои губы с губами Норта. Он вложил в поцелуй все свое умение, весь свой опыт, весь пыл своей мстительной ненависти - и своего давнего затаенного желания. Он был нежен и тверд, уступчив и требователен одновременно, когда ласкал полуоткрытый рот смертного своим горячим ртом, и смертный подчинялся ему, позволял ему вести, властвовать... Это было восхитительное ощущение, и Гилморн сам не заметил, как привалился всем телом к Норту и крепче прижался к его губам, и когда язык эльфа проник тому за зубы и коснулся неба, Норт сделал то, чего никогда не делал раньше - он закрыл глаза.
Наверное, это было несколько поцелуев, слившихся в один, потому что им приходилось отрываться друг от друга, чтобы вздохнуть, но Гилморн не мог бы этого сказать точно. Когда он опомнился, он был притиснут спиной к стволу дерева, и Норт склонял к нему свое лицо, и его полуоткрытый рот был в полной власти Гилморна. Человек прижался к нему, упираясь в дерево локтем над головой эльфа и коленом, как будто едва мог держаться на ногах, и глаза его были по-прежнему закрыты. И эльф знал, что снова желает этого человека, как будто не было никаких двух лет, как будто только вчера хлопнула дверь, и Морадан ушел в битву, бывшую отвлекающим маневром спасителей Гилморна... Он не видел иного выхода, кроме как покориться своему желанию и отдаться Норту, чтобы смертный снова делал с ним все, чего желает его темная душа и извращенное воображение.
Вот сейчас в его зеленых глазах вспыхнет вожделение, как искра в сухом хворосте, превращая его в яростного, обезумевшего от похоти зверя... Гилморн почувствовал сладкое томление, представив, как Норт налетит на него, как ураган, сдерет одежду и овладеет им прямо на земле. Откинув голову и едва превозмогая слабость в коленях, он с замиранием сердца ожидал первых страстных ласк и поцелуев смертного.
Норт отстранился от него, усмехаясь, и сказал:
- Вижу, ты многому научился с нашей последней встречи. Рад за тебя, Гил. А теперь позволь мне распрощаться с тобой и вернуться в лагерь.
- Что? - удивленно вымолвил Гилморн.
- Поцелуя вполне достаточно, мой сладкий. О большем я не просил, - человек насмешливо взглянул на него, а тон его был таким, будто он разговаривал с неразумным ребенком. - Спокойной ночи! - Норт легко прикоснулся губами к виску Гилморна, развернулся и направился прочь.
Эльф смотрел ему вслед непонимающими глазами. Поступок смертного не укладывался у него в голове. Норт отказывается от него? Бросает его здесь одного? Он его поцеловал, с желанием и страстью, сам, добровольно, а смертный им пренебрег?
Гилморн издал вопль разочарования и ярости:
- Нет, ты не уйдешь!
Нож, выскользнувший в траву из пальцев эльфа где-то посередине поцелуя, вдруг сам собой оказался в его руке и полетел вслед Норту. Гилморн действовал импульсивно, но прицел его был, как всегда, точен. Лезвие просвистело мимо уха Норта и вонзилось глубоко в ствол дерева, которое тот готовился обогнуть.
Норт остановился и медленно повернулся... в тот же момент Гилморн налетел на него, и они оба покатились по траве.
- Ох, черт! - только и сказал человек, когда гибкое тело припечатало его к земле.
Сопротивляться Норт не пытался, спокойно позволив Гилморну завладеть ситуацией. Эльф оседлал его бедра и прижался к нему всем своим дрожащим от возбуждения телом. Пальцы его сами вцепились в ворот рубашки человека, разрывая его. Царапина, пламенеющая на шее смертного, которую он сам же и нанес, притягивала его, как магнитом. Гилморн сладострастно припал к ней губами и языком, целуя и слизывая кровь, чувствуя, как вожделение в нем разгорается еще сильнее.
- Я знаю, что ты хочешь меня, - прошептал он на ухо смертному, щекоча его своим дыханием и прикосновением губ, и бесстыдно потерся бедрами о его бедра, так что их напряженные члены соприкоснулись сквозь ткань штанов.
- Да уж, у кого бы не встало на красивого эльфа? - усмехнулся Норт, и голос его был совершенно спокойным и ровным, будто в эту минуту никакой красивый эльф не гладил его плечи, не целовал в шею, не стискивал его бедра коленями.
- Черт тебя побери, Норт, ты собираешься принимать в этом хоть какое-то участие? - с досадой сказал Гилморн, поднимая голову и глядя на смертного. - Я что, тебя упрашивать должен?
Норт ответил ему насмешливым взглядом.
- Было бы неплохо, - сказал он, не скрывая сарказма.
- Не дождешься, - произнес сквозь зубы Гилморн. - Это ты меня будешь просить!
Он рванул на Норте рубашку, так что пуговицы отлетели в траву, и принялся целовать и покусывать белую незагорелую кожу его груди, спускаясь все ниже по дорожке жестких черных волосков, которая исчезала за поясом штанов. С каждым прикосновением губ и языка эльфа дыхание смертного на секунду замирало, и член его набухал еще больше. Однако даже это не заставило Норта отвечать на его ласки. Тогда Гилморн расстегнул на нем штаны, высвободил его мужское орудие, полностью готовое к любовному поединку, и целиком взял его в рот. Теперь он мог себе признаться, что ему всегда нравилось чувствовать языком и губами нежную бархатистую кожицу на твердой напряженной плоти, слышать вздохи удовольствия, издаваемые человеком, ощущать, как нарастает его возбуждение, и властвовать над ним хотя бы в это недолгое время, которое отделяло его от оргазма. Сейчас он мог бы ласкать Норта и дальше, довести его до конца, заставить его выплеснуть свое семя ему в рот... это было бы приятно, сладко и возбуждающе, но оставило бы его самого неудовлетворенным. Он страстно желал сейчас другого - чтобы это внушительное орудие вошло в его тело, в жаждущее отверстие между его сведенных желанием ягодиц.
- Да ты, никак, собираешься меня изнасиловать? - насмешливо сказал Норт.
Пальцы его вплелись эльфу в волосы, человек отстранил его от себя, грубо выворачивая ему голову, так что эльф вскрикнул от боли. Норт поднялся и застегнул штаны.
Гилморн готов был зарыдать от разочарования и досады. С ненавистью глядя на человека, он принялся ругаться самыми грязными словами, которым Норт его в свое время и научил.
Когда его словарный запас иссяк, эльф замолчал, тяжело дыша и сжимая кулаки. Ноздри его раздувались, губы подрагивали, и захлестывающее его разочарование было просто болезненным.
- Ну, ты кончил? - сказал Норт, выслушав его, и похабно ухмыльнулся.
- Зачем ты надо мной издеваешься? - несчастным голосом сказал Гилморн, глядя на него снизу вверх. - Чего ты от меня хочешь?
- Чего ты хочешь, мой сладкий, я бы так поставил вопрос.
- Ты прекрасно знаешь и сам, - пробормотал эльф, отводя глаза. Ниже пояса у него все просто сводило от желания, и возбуждение явно не собиралось идти на убыль.
- А я хочу услышать это от тебя, - с удовольствием произнес Норт и подошел поближе, заложив большие пальцы за ремень. - Давай, скажи это, Гил. Попроси меня.
Гилморн быстро облизал губы. Он никак не мог решиться... Было унизительно сознаваться в своем вожделении этому демону, безжалостно его мучающему.
- А если я не стану просить, ты что, вот так просто уйдешь? - с возмущением воскликнул он.
- И уйду, - весело подтвердил Норт.
- И для этого ты сюда приперся из Мордора, рискуя жизнью? Чтобы играть тут со мной в свои дурацкие игры? - Гилморн вскочил на ноги и подошел к Норту вплотную, глядя на него с яростью.
- Никаких игр, все взаправду, блондинчик, - с легкой хрипотцой в голосе выговорил тот, прежде чем припасть жадным поцелуем к губам эльфа.
Гилморн почувствовал, что тает и млеет от прикосновения этого горячего рта. Он прижался к Норту, забросил руки ему на шею и пылко ответил на поцелуй. И когда Норт оторвался от него, губы эльфа будто бы сами произнесли жарким шепотом:
- Пожалуйста, Норт. Я хочу тебя, я хочу быть твоим в эту ночь.
***
Он получил все, что хотел. Норт налетел на него, как ураган, содрал с него одежду и овладел им прямо на земле, покрывая его тело страстными ласками и поцелуями. Эльф только и мог, что извиваться под ним и, постанывая, кусать пальцы, чтобы удержаться от громких криков. В эту ночь было все, чего ему так не хватало два года - дикая, животная страсть, бешеный напор, вожделение, непристойная, грубая, низменная похоть. Норт его практически изнасиловал, хотя эльф и не думал сопротивляться. Оба они кончили почти сразу, поскольку уже были возбуждены до предела своим словесным поединком пополам с любовными ласками.
Норт воспользовался передышкой, чтобы раздеться самому, чего он не успел сделать раньше. Перекатившись на спину, Гилморн следил жадными глазами за тем, как из-под одежды появляется сильное мускулистое тело: широкие плечи, выпуклая грудь, живот с четкими квадратами мышц, мощные бедра... Этот смертный мог целый день таскать на плечах доспех, в руках тяжелый щит и меч-бастард, а потом чуть ли не до утра валять эльфа по кровати без всяких признаков усталости. Как любой эльф, Гилморн был сильнее среднего человека, но против Норта у него не было никаких шансов. Тот мог бы одним движением руки свернуть ему шею. К удивлению своему, Гилморн понял, что эта мысль его возбуждает. Не прошло и секунды, как член его был напряжен еще сильнее, чем прежде, хотя он мог бы поклясться, что это невозможно. Сила и звериная грация Норта, волчий огонек в его зеленых глазах снова заводили эльфа, как прежде - до дрожи, до боли, до стона, до лихорадочного огненного безумия. Расставив колени, эльф сжал ладонью твердую плоть, поднимающуюся между его ног, как будто это могло уменьшить его возбуждение.
- Будь ты проклят, Норт Морадан, я так тебя хочу, что схожу с ума, - хрипло сказал он и посмотрел на Норта так бесстыдно и призывно, как только мог. - Я хочу, чтобы ты меня оттрахал до потери сознания, как в старые времена.
Норт присвистнул.
- Да ты и впрямь многому научился, - сказал он удивительно мягко, без обычного ехидства в голосе, наклонился и поцеловал эльфа в полуоткрытые губы. Его щетина привносила в поцелуй странные, непривычные для Гилморна ощущения. Он еще никогда не целовался с кем-то, носящим бороду.
- После меня у тебя были любовники, красавчик?
- Были, - лаконично ответил Гилморн, следя, как смертный пошарил среди своей одежды и достал оттуда какой-то флакончик. Масло, ароматическое масло. Ну конечно...
- Ты что, заранее знал, что так будет? - спросил эльф, лаская себя в такт движениям ладони человека, смазывающего маслом свой член.
Норт положил ему руки на бедра, подтащил его ближе к себе.
- Я все о тебе знаю, мой сладенький эльфенок. Даже то, чего ты сам о себе не знаешь, - Норт провел губами по колену эльфа, не отрывая взгляда от его лица, на котором ясно читалось откровенное желание. - Я был уверен, что ты не устоишь. Гил, ты, наверное, единственный эльф в Средиземье, который любит трахаться, - сказал он, прежде чем его твердый, горячий член вошел в плоть эльфа.
Гилморн застонал и обхватил его талию ногами, притягивая его ближе, заставляя проникать еще глубже. Медленно, размеренно Норт начал двигаться, опираясь на руки, и при каждом толчке эльф подавался ему навстречу, стремясь продлить контакт.
- Сильнее... еще... - задыхаясь, прошептал он.
- Ласкай себя, мой сладкий... да, вот так... Я хочу видеть, как ты меня хочешь.
- Ну трахай же меня, черт тебя подери... Норт... Я этого не вынесу... - стонал Гилморн, все быстрее двигая рукой вверх-вниз, изгибаясь всем телом, чтобы впустить Норта в себя еще дальше.
Но человек продолжал сладкую медленную пытку. Придерживая эльфа за бедра, он вставлял ему свой член на всю длину, а потом почти целиком его вытаскивал. Широко открыв невидящие глаза, Гилморн перекатывал голову из сторону в сторону, закусив губу. Дрожа всем телом, он пытался прижаться к Норту еще ближе и бессвязно шептал:
- Сделай это, Норт... пожалуйста... давай, ну... я хочу тебя...
Норт зарычал и засадил ему сильнее, резче, не в силах больше сдерживать свое желание. Теперь он начал трахать Гилморна яростно, неистово, как раньше, как всегда, как эльф больше всего любил. Гилморн зажал рот рукой, заглушая свои крики. Еще несколько движений жаркой плоти внутри него, и судорога оргазма скрутила тело эльфа. Он выгнулся дугой под Нортом, сжав его изо всех сил коленями, чувствуя, как обжигающая влага разбрызгивается по животу, и тут человек тоже кончил, и семя его горячей струей вылилось в эльфа.
Норт навалился на него и прижался головой к его груди. Его расслабленный член выскользнул из Гилморна. Эльф обнял человека и рассмеялся счастливым, довольным смехом.
- Мне кажется, я могу заниматься этим сутками, - шепнул он Норту, нежно проводя ладонями по его спине.
- Сутки не обещаю, но ночь еще не кончилась, - отозвался человек.
Перед рассветом они, наконец, смогли оторваться от наслаждения друг другом, и легли рядом. Гилморн прижался к Норту и, приподнявшись на локте, заглянул тому в лицо:
- Не могу поверить, что смертные способны на такие безумства из-за страсти. Неужели ради меня ты проделал такой путь и рисковал жизнью? А если бы тебя кто-нибудь узнал?
Норт пожал плечами.
- Можно подумать, в Мордоре я не рискую жизнью. Мой сладкий, на свете осталось так мало для меня интересного, что новые впечатления я ценю на вес золота. А ради такого сюрприза, - он прервался для поцелуя, - стоило проделать путь хоть впятеро более долгий.
- Мне стыдно это признавать, - Гилморн вздохнул, - но ты оказался во всем прав.
- А ты храбрый маленький эльф, - сказал человек даже с каким-то удивлением. - Я не думал, что ты когда-нибудь переступишь через свою эльфийскую гордость. Не у всякого хватает мужества принимать себя таким, каков он есть.
- Ну, положим, спасибо я тебе говорить не собираюсь...
Норт засмеялся.
- Эльф с чувством юмора? Редкое зрелище.
- Просто ты видел эльфов при таких обстоятельствах, когда чувство юмора любому отказывает, - ядовито отметил Гилморн.
Ну вот, как он ни старался забыть, кто такой Норт, вспомнить все равно пришлось. Враг, слуга Врага свободных народов Средиземья... и при этом, черт побери, лучший любовник, которого только мог желать Гилморн. Один из лучших. Будь у Дэла хоть немножко этой страсти... Будь Норт на другой стороне...
И снова ему в голову пришел вопрос, который все эти два года его мучил.
- Я могу спросить тебя, Норт? Только если ты обещаешь ответить честно.
- Валяй, мой сладкий. Зачем мне тебе врать?
- Ты бы выполнил свое обещание? Отпустил бы эльфов, если бы я провел с тобой месяц?
Норт вдруг весело, искренне рассмеялся.
- Ты, никак, по ночам не спал, думая над этим? Неужели тебе не приходило в голову, что я отпустил бы и десять, и сотню твоих плаксивых сородичей, только бы ты остался со мной еще на месяц, на год... навсегда. Да я с ума от тебя сходил, красавчик.
Гилморн почувствовал, как краска заливает его щеки. Слушать это было приятно, и хоть ему было стыдно своего тщеславия, он ничего не мог с собой поделать.
- Ты, наверное, очень разозлился, когда я... когда увидел, что меня нет, - пробормотал он.
- Я бы не назвал это "разозлился". Я бы сказал, что я был вне себя от бешенства. Если бы я вас догнал, то приказал бы перебить всех, кроме тебя.
Гилморн вздрогнул. В это он легко мог поверить.
- Но больше всего меня злило то, что я сам был во всем виноват. Ведь потайную дверь вашим показал тот заморыш, которого я отпустил, верно?
Помедлив, эльф молча кивнул.
- А эти два ублюдка, которых я приставил тебя охранять... - вспышка ярости исказила его лицо. Норт замолчал, стараясь справиться с собой.
- Значит, ты знаешь?.. - тихо спросил Гилморн.
- Было нетрудно догадаться, почему они валяются там с расстегнутыми штанами, и повсюду разбросана твоя одежда. Я же не дурак и не слепой. Жаль только, что им посчастливилось легко умереть. Я бы... - прервавшись на полуслове, он сжал кулаки и отвернулся.
Гилморн коснулся его плеча.
- Они ничего не успели мне сделать. Ну, полапали немножко, поставили пару синяков, и все.
- Хоть за это спасибо твоим эльфам, что вовремя подоспели, - проворчал Норт со злостью. - А так весь кайф поломали. Ты ведь уже был готов, я это видел. Еще немного - и ты бы валялся у меня в ногах, умоляя тебя трахнуть.
Эльф улыбнулся, не собираясь ни подтверждать, ни оспаривать его слова.
- Кстати, блондинчик, ты ведь должен мне пять дней. Я намереваюсь провести их здесь, с тобой, пока купцы не снимутся с места. Ты будешь ложиться со мной каждую ночь и выполнять все мои желания, правда, сладкий?
Краснея, эльф опустил ресницы в молчаливом согласии. Разве он мог отказаться?
- И что ты собираешься делать потом? - спросил Гилморн и тут же мысленно обругал себя за этот вопрос. Только сейчас ему пришло в голову, что теперь Норт может захотеть вернуть его. Если человек прикажет ему следовать за ним, сможет ли Гилморн ему противостоять? А если Норт просто свяжет его, перекинет через седло и увезет с собой?
С замиранием сердца эльф ждал его ответа. Норт не торопился отвечать, с удовольствием растягивая молчание. Его взгляд как бы оценивающе скользнул по стройному обнаженному телу, прижавшемуся к нему. Как будто он никак не мог решить, что он собирается делать потом.
- Вернусь обратно, разумеется, - наконец, сказал он.
- Один?
- А ты бы хотел пойти со мной? - Норт удивленно приподнял брови.
- Н-нет, - выдавил эльф и отвел глаза. Ни за что на свете он не хотел бы снова оказаться в Мордоре, будь там хоть десяток Нортов.
- Я и не сомневался, что ты так скажешь. Наверное, я бы и сам этого не хотел. Тебе не место в моей крепости. Я бы еще подумал, будь я богатым лордом с роскошным замком...
- Угу, королем Арнора и Гондора, - хихикнул Гилморн. - А я был бы твоим постельничим.
Норт рассмеялся и поцеловал эльфа в голое плечо.
- Уж я бы нашел тебе занятие, - сказал он. - Хотя не знаю, умеешь ли ты еще что-нибудь делать так же хорошо, как заниматься любовью.
- Пить, - подсказал Гилморн с широкой улыбкой. - Так что мог бы быть и виночерпием. Подливал бы тебе в чашу вина, а сам бы лапал, пока никто не видит.
Оба расхохотались и несколько минут не могли успокоиться.
- А ведь когда-то ты краснел даже от слова "постель", - смеясь, сказал Норт.
- Теперь мне приходится сдерживать свой язык, чтобы не повергать родичей в шок. Ты, знаешь ли, сделал все, чтобы вышибить из меня стыдливость.
- И результат мне чертовски нравится. Очень возбуждает, когда твой хорошенький сладкий ротик говорит пошлости. Но я знаю для него лучшее применение...
Норт встал на колени, и его член, на глазах поднимающийся, оказался перед самым лицом эльфа.
- Давай, поработай язычком, мой сладкий. Возьми в рот, - приказал он, и голос его снова был хрипловатым от желания.
Гилморн повиновался беспрекословно, и когда на рассвете смертный оделся и ушел, эльф все еще ощущал на своих губах пряный вкус его семени...