Маленькие зарисовки. Сказ пятнадцатый.
Автор сие творения: Ейный глюк
Царь с царицею простился,
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна
Села ждать его одна.
Ждет пождет с утра до ночи,
Смотрит в поле, инда очи
Разболелись глядючи
С белой зори до ночи;
Не видать милого друга!
Только видит: вьется вьюга,
Снег валится на поля,
Вся белешенька земля.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник, ночью длинной,
Бог дает царице сына.
Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалеча наконец
Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелешенько вздохнула,
Восхищенья не снесла
И к обедне умерла.
Долго царь был неутешен,
Но как быть? И он был грешен;
Год прошел, как сон пустой,
Царь женился на другой.
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,
Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно:
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
С ним одним она была
Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила
И, красуясь, говорила:
"Свет мой, зеркальце! скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?"
И ей зеркальце в ответ:
"Ты, конечно, спору нет:
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее".
И царица хохотать,
И плечами пожимать.
И подмигивать глазами,
И прищелкивать перстами,
И вертеться подбочась.
Гордо в зеркальце глядясь.
Но царевич молодой,
Провожая год, другой,
Между тем спокойно рос.
Чуть царя не перерос.
Белолицый, чернобровый,
Нраву кроткого такого.
И невесту наконец,
Подыскал ему отец.
Сват поехал, царь дал слово.
Да приданое готово:
Семь торговых городов
Да сто сорок теремов.
Только юноша не весел-
Буйну голову повесил,
Во сто крат ему милей -
Королевич Елисей.
Но о страсти неземной
Знали только эти двое.
На помолвку собираясь,
Вот царица, наряжаясь,
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
"Я ль, скажи мне, всех милее.
Всех румяней и белее?"
Что же зеркальце в ответ?
"Ты прекрасна, спору нет;
Но царевич всех милее,
Всех румяней и белее.
Краше юноша младой,
А твой муж – давно отстой".
Как царица отпрыгнЕт,
Да как ручку замахнет,
Да по зеркальцу как хлопнет,
Каблучком-то как притопнет!..
"Ах ты, мерзкое стекло!
Это врешь ты мне назло.
Как сравнить его со мною?
Я в нем дурь-то успокою.
Вишь каков подросший принц!
Даром что ль, что белолиц:
Мать брюхатая сидела
Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как мог младОй -
Лучше стать меня красой?
Признавайся: всех я краше.
Обойди все царство наше,
Хоть весь мир; мне ровни нет.
Так ли?" Зеркальце в ответ:
"А царевич все ж милее,
Все ж румяней и белее".
Делать нечего. Она,
Черной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку
И велит она ему,
Человеку своему,
Весть парнишку в глушь лесную
И, связав его, вживую,
Под сосной оставить там
На съедение волкам.
Черт ли сладит с бабьей вспышкой?
Спорить нечего. С парнишкой
Вот Чернавка в лес пошел
И в такую даль завел,
Что царевич догадался,
И до смерти испугался,
И взмолился: "Жизнь моя!
В чем, скажи, виновен я?
Не губи меня, друг мой!
Как на трон взойду я свой,
То пожалую тебя".
Тот, в душе его любя,
Не убил, и не связал,
Отпустил лишь и сказал:
"Не кручинься, бог с тобой".
Ну, а сам пришел домой.
"Что? – царица вопрошает,-
Где царевич наш скучает?"
- "Там, в лесу, стоит один,-
Объяснил простолюдин -
Крепко спутал парню локти;
Попадется зверю в когти,
Меньше будет боль терпеть,
Легче будет умереть".
И молва трезвонить стала:
Сына царского не стало!
Сына нет – царю неловко,
И расторгнута помолвка…
Царь же - тучи стал темней.
Королевич Елисей,
Помолясь усердно богу,
Отправляется в дорогу
За царевичем прекрасным,
Как бы ни было опасно.
Ну, а юноша, рыдая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем все шел да шел
И на терем вдруг набрел.
Тут, навстречу - пес залаял,
Прибежал и смолк, играя;
На подворье парень вышел -
Никого вокруг не слышно…
Пес бежит за ним, ласкаясь,
А царевич, подбираясь,
Просочился на крыльцо
Да и взялся за кольцо;
Дверь тихонько отворилась.
И царевич очутился
В светлой горнице; кругом
Лавки, крытые ковром,
Под святыми стол дубовый,
Печь с лежанкой изразцовой.
Видит юноша, что тут
Люди добрые живут;
Не дадут его в обиду.
Никого меж тем не видно.
Дом царевич обошел,
Да в порядок все привел,
Засветил он богу свечку,
Растопил пожарче печку,
На полати прикорнул,
Притомившись, и – уснул.
Час обеда приближался,
Топот по двору раздался:
Входят семь богатырей,
Семь румяных усачей.
Старший молвил: "Что за диво!
Все так чисто и красиво.
Кто-то терем прибирал
Да хозяев поджидал.
Кто же? Выдь и покажися,
С нами честно подружися.
Коль ты старый человек,
Дядей будешь нам навек.
Коль старушка, будь нам мать,
Так и станем величать.
Коли красная девица,
Будь нам милая сестрица.
Коли парень ты румяный,
Братец будешь нам названый".
И царевич к ним сошел,
Очи устремивши в пол…
В пояс низко поклонился;
Закрасневшись, извинился,
Что-де в гости к ним зашел,
Хоть не был приглашен.
Вмиг по речи те узнали,
Что царевича принЯли;
Усадили в уголок,
Подносили пирожок,
Рюмку полну наливали,
На подносе подавали.
От креплЕна самогона
Отказался скромно он.
Пирожок лишь разломил,
Да кусочек прикусил,
И с дороги отдыхать
Отпросился на кровать.
Отвели младого принца
Вверх, во светлую светлицу,
И оставили его,
Отдыхать там одного.
День за днем идет, мелькая,
А царевич, не скучает.
Все в лесу, уж столько дней
У семи богатырей.
Перед утренней зарею
Братья дружною толпою
Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить,
СорочИна в поле спешить,
Иль башкУ с широких плеч
У татарина отсечь,
Или вытравить из леса
Пятигорского черкеса,
А спасенный царский сын,
В терему меж тем один
Приберет и приготовит,
Братьям он не прекословит,
Ласковы в ответ они.
Так идут за днями дни.
Братья молодого принца
Полюбили. И в светлицу
Раз, лишь только рассвело,
Всех их семеро вошло.
Старший молвил виновато:
«Знаешь, нам ты - ближе брата,
Всех нас семеро, тебя
Все мы любим, за себя
Взять тебя мы все бы рады,
Да нельзя, так бога ради
Помири нас как-нибудь:
Одному супругом будь,
Прочим лишь дружить с тобою…
Что ж качаешь головою?
Аль отказываешь нам?
Аль товар не по купцам?"
"Ой, вы, молодцы честные,
Братцы вы мои родные,-
Им царевич говорит,-
Коли лгу, пусть бог велит
Не сойти живому с места.
Как мне быть? Отвечу честно:
Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,
Всех я вас люблю сердечно;
Но другого я навечно
Полюбил. Мне всех милей
Королевич Елисей".
Братья молча постояли
Да в затылке почесали.
"Спрос не грех. Прости ты нас,-
Старший молвил, поклонясь,-
Коли так, не заикнуся
Уж о том".- "Я не сержуся,-
Тихо молвил не со зла, -
И отказ мой - не вина".
Братья молча поклонились,
Потихоньку удалились,
И согласно все опять
Стали жить да поживать.
Между тем царица злая,
Про парнишку вспоминая,
Не могла простить его,
А на зеркальце свое
Долго дулась и сердилась;
Наконец об нем хватилась
И пошла за ним, и, сев
Перед ним, забыла гнев,
Красоваться снова стала
И с улыбкою сказала:
"Здравствуй, зеркальце! скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?"
И ей зеркальце в ответ:
"Ты прекрасна, спору нет;
Но живет без всякой славы,
Средь зеленыя дубравы,
У семи богатырей
Тот, что все ж тебя милей".
И царица налетела
На Чернавку: "Как посмел ты
Обмануть меня? И в чем!.."
Тот раскаялся во всем:
Так и так. Царица злая,
Мукой смертной угрожая,
Положила - иль не жить,
Иль царевича сгубить.
Раз царевич, поджидал
Милых братьев. Вырезал
ложку, сидя под окном.
Вдруг сердито под крыльцом
Пес залаял, мОлодец
Видит: нищий там чернец
Ходит по двору, клюкой
Отгоняя пса. "Постой,
Дедушка, постой немножко,--
Он кричит ему в окошко,--
Пригрожу и сам я псу
И кой-что тебе снесу".
Говорит ему чернец:
"Ох ты, добрый мОлодец!
Пес проклятый одолел,
Чуть до смерти не заел.
Посмотри, как он хлопочет!
Выдь ко мне".- Царевич хочет
Вниз сойти и хлеб нашел -
Но с крылечка лишь сошел,
Пес-то под ноги - и лает,
К старику не подпускает;
Подойдет лишь дед смелей, -
Он, лесного зверя злей,
На дедка. "Да что за чудо?
Видно, выспался он худо,-
Так царевич говорит,-
На ж, лови!" - и хлеб летит.
Старикашка хлеб поймал;
"Благодарствую,- сказал.-
Бог тебя благослови;
Вот за то тебе, лови!"
И к парнишке наливное,
Молодое, золотое
Прямо яблочко летит...
Пес как прыгнет, завизжит...
Но царевич в обе рУки
Хвать - поймал. "Ты, ради скуки,
Кушай яблочко, мой свет.
Благодарствуй за обед",-
Старикан ему сказал,
Поклонился и пропал...
И с парнишкой на крыльцо
Пес бежит, ему в лицо
Жалко смотрит, грозно воет,
Словно сердце песье ноет,
Словно хочет он сказать:
Брось! – А тот его ласкать,
Треплет нежною рукою;
"Что, Соколко, что с тобою?
Ляг!" - и в дом зашел младой,
Дверь захлопнув за собой…
Под окно опять он сел
Ждать хозяев, а глядел
Все на яблоко. Оно
Соку спелого полно,
Так свежо и так душисто,
Так румяно-золотисто,
Будто медом налилось!
Видны семечки насквозь...
Подождать он лишь хотел
До обеда, не стерпел,
В руки яблочко он взял,
И поднес к своим устам,
Потихоньку прокусил
И кусочек проглотил...
И тут принц, моя душа,
Пошатнулся не дыша,
Белы руки опустил,
Плод румяный уронил,
Закатилися глаза,
Юноша под образа
Головой на лавку пал
Тих и неподвижен стал...
Братья в ту пору домой
Возвращалися толпой
С молодецкого разбоя.
Им навстречу, грозно воя,
Пес бежит и ко двору
Путь им кажет. "Не к добру! -
Братья молвили,- печали
Не минуем". Прискакали,
Входят, ахнули. Вбежав,
Пес на яблоко стремглав
С лаем кинулся, озлился,
Проглотил его, свалился
И издох. Напоено
Было ядом, знать, оно.
Перед юношею мертвым
Братья в горести и скорби
Все поникли головой
И с молитвою святой
С лавки подняли, одели,
Хоронить его хотели
И раздумали. Ведь он,
Словно в сон был погружен.
Тих он так и свеж лежал,
Что лишь только не дышал.
Ждали долго и напрасно -
Не проснулся сокол ясный…
Сотворив обряд печальный,
Вот они во гроб хрустальный
Юношу, под скорбный вой,
Положили - и толпой
Понесли в пустую гору,
И в полуночную пору
Гроб его к шести столбам
На цепях чугунных там
Осторожно привинтили,
И решеткой оградили;
И, пред ним, сдавивши стон,
Сотворив земной поклон,
Старший молвил: "Спи во гробе.
Вдруг погасла, жертвой злобе,
На земле твоя краса;
Дух твой примут небеса.
Нами крепко был любим
И для милого храним -
Не достался никому,
Только гробу одному".
В тот же день царица злая,
Доброй вести ожидая,
Втайне зеркальце взяла
И вопрос свой задала:
"Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?"
И услышала в ответ:
"Ты, царица, спору нет,
Ты на свете всех милее,
Всех румяней и белее".
За любовью за своей
Королевич Елисей
Между тем по свету скачет.
Нет как нет! Он горько плачет,
И кого ни спросит он,
Всем вопрос его мудрен;
Кто в глаза ему смеется,
Кто скорее отвернется;
К красну солнцу наконец
Обратился молодец.
"Свет наш солнышко! ты ходишь
Круглый год по небу, сводишь
Зиму с теплою весной,
Всех нас видишь под собой.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видало ль где на свете
Дивной юношу красы?
Я люблю его".- "Мой сын,-
Красно солнце отвечало,-
Я красавца не видало.
Знать, его в живых уж нет.
Разве месяц, мой сосед,
Где-нибудь его да встретил
Или след его заметил".
Темной ночки Елисей
Дождался в тоске своей.
Только месяц показался,
Он за ним с мольбой погнался.
"Месяц, месяц, мой дружок,
Позолоченный рожок!
Ты встаешь во тьме глубокой,
Круглолицый, светлоокий,
И, обычай твой любя,
Звезды смотрят на тебя.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Принца дивною красой?
Я люблю его".- "Брат мой,-
Отвечает месяц ясный,-
Ты меня искал напрасно.
На стороже я стою
Только в очередь мою.
Без меня царевич видно
Пробежал".- "Ах, как обидно!" -
Королевич отвечал.
Ясный месяц продолжал:
"Погоди; об нем, быть может,
Ветер знает. Он поможет.
Ты к нему теперь ступай,
Не печалься же, прощай".
Елисей, не унывая,
К ветру кинулся, взывая:
"Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Принца дивною красой?
Я люблю его". - "Постой, -
Отвечает ветер буйный,-
Там за речкой тихоструйной
Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Это место – словно снится,
В том гробу найдешь ты принца".
Ветер дале побежал.
Королевич зарыдал
И пошел, смиряя боль,
На умершую любовь
Посмотреть еще хоть раз.
Вот идет; и поднялась
Перед ним гора крутая;
Вкруг нее страна пустая;
Под горою темный вход.
Он туда скорей идет.
Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевич вечным сном.
И о гроб, где тело стыло,
Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Спящий вдруг
Ожил. И глядит вокруг
Изумленными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, наш принц сказал:
"Как же долго я проспал!"
Юноша встает из гроба...
Ах!.. и зарыдали оба.
Елисей его берет
И на свет из тьмы несет,
И, беседуя приятно,
В путь пускаются обратно,
И трубит уже народ:
Царский сын домой идет!
Дома в ту пору без дела
Злая мачеха сидела
Перед зеркальцем своим
И беседовала с ним,
Говоря: "Я ль-всех милее,
Всех румяней и белее?"
И услышала в ответ:
"Ты прекрасна, слова нет,
Но царевич все ж милее,
Все румяней и белее".
Злая мачеха, вскочив,
Об пол зеркальце разбив,
В двери прямо побежала
И царевича встречала.
Тут ее тоска взяла,
И царица умерла.
Лишь ее похоронили,
Свадьбу чуть не учинили,
Но с невестой на один -
Разругался царский сын.
«Вижу, нужно лишь невесте –
Все приданное, по чести,
Чтоб пойти искать пропажу,
И не думала ты даже.
Так и знай – мне всех милей
Королевич Елисей!
Он – мой милый избавитель,
От погибели – спаситель,
Потому мы с ним вдвоем
Вместе тут и заживем!»
Царь поплакал, да смирясь,
Повенчал их, матерясь.
И никто с начала мира
Не видал такого пира;
Я там был, мед, пиво пил,
Да усы лишь обмочил.