Брачный контракт. Часть вторая. Сказ девятый.
Автор - Youku Toshiku
Бета - juo_M
Фэндом – ориджинал, сказка
Пейринг – Маршан/Грэль/Верин
Жанр – слэш, фэнтези, приключения, драма, романс
Рейтинг – от R до NC-17
Размер - миди
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние - в процессе
Саммари - Фэнтезийный мир, Соединенные Земли, счастливое семейное счастье князя Южных земель внезапно подвергается нешуточным испытаниям.
Душная тревожная ночь. Мрачный замок темной громадой нависает над небольшим округлым двором, ни один лучик света не пробивается из узких окон. Все давно спят, но то тут, то там тишину нарушают пугающие звуки: где-то глухо ухают ночные филины, звенят тяжелыми цепями драконы в стойлах, изредка всхрапывают немногочисленные лошади. В замке на половине хозяев только недавно установилась тишина. Бесстрастные зомби, несущие караул у господских покоев не станут болтать о том, что не больше получаса назад из-за закрытых дверей доносились жалобные стоны, крики, полные еле сдерживаемой боли, жалкие бормотания сквозь всхлипы:
«Прошу… не надо…умоляю! Мне больно! Не надо, нет!»
Милорды Вадар и Талас любят развлекаться со своими наложниками – кто же им запретит? А особенно с одним – это знают все в замке: некогда гордый и холодный принц обедневшего клана зооморфов, теперь превращенный в покорного раба для плотских утех, стал любимой игрушкой хозяев. Ох, и пришлось же им повозиться! Даже высокомерные призраки, находящиеся в услужении у жестоких братьев, и те шепотом жалели красавца-принца, когда видели по утрам его спину, с которой клочьями свисала кожа и текли на землю струйки теплой крови. Но прошло время, и светловолосый юноша стал послушным, как овечка, с тех пор чаще остальных рабов проводя ночи в хозяйских покоях. Вездесущие нежити разнесли среди прислуги слух, что виной всему родная сестра принца – припугнули, мол, господа гордеца, что если он им не покорится, они за сестричку примутся – вот и пришлось принцу на коленях прощения вымаливать да своими ласками отрабатывать прежнее непослушание. А милорды-хозяева и рады отыграться за все потраченные на красавца усилия: не раз приходилось после их забав бывшего принца по неделе выхаживать – ни встать, ни поесть сам не мог, сердечный.
Сегодня ночью хозяева особенно расстарались. Отбывшие накануне незваные гости уж больно много попортили крови незадачливым братьям, да еще и затребовали чуть не половину поместья – чтобы возместить потерю своего младшего супруга. Первые-то два дня господа из своего кабинета не выходили – все подсчитывали да гадали, как им избежать разорения да не впасть в немилость у королевы. Придумали они что или нет – не прислуге бессловесной о том судить. Но вызванного на ночь глядя в хозяйскую спальню любимого раба даже стражники-зомби проводили сочувствующими взглядами.
Резвились господа чуть не полночи – луна успела взойти, повисеть на тусклом небосводе и спрятаться обратно за «зуб» восточного перевала, а в покоях милордов все не смолкали режущие слух крики да пьяный похотливый смех. Ну, а когда уж все стихло, вздохнули стражники про себя с облегчением: хоть ты и мертвец, колдовством оживленный, и нет у тебя ни души, ни сердца – а слушать эти зверства никому не в радость. Потому, когда сгорбленная, словно сотканная из лунного света тонкая фигурка, замотанная в одно лишь прозрачное газовое покрывало, шатаясь, проскользнула мимо, направляясь зачем-то в верхние сады, – зомби предпочли сделать вид, что ничего не видели. Мало ли кто по замку шатается? Хозяева спят – значит, все в порядке…
Анириен стиснул зубы и вонзил ногти в ладони, чтобы удержать стоны и всхлипы. Сегодня господа, видать, решили отыграться на нем за все волнения предыдущих дней. За год пребывания в рабстве принц снежных рысей привык к бессмысленной жестокости и извращенности своих хозяев, но сегодня его не спасали даже мысли о сестре, ради которой Анириен терпел все издевательства.
Очередное резкое движение снова вызвало острый болезненный спазм внизу живота. Каждый шаг давался юноше с трудом, все его тело ныло, исхлестанные ягодицы и спина горели огнем, а во внутренности словно натолкали битого стекла. Побелев, принц прислонился к холодной каменной стене, пережидая приступ слабости и собираясь с силами. Память тут же подкинула ему нелицеприятные картины сегодняшней ночи: как он, распятый веревками на ложе, извивался под ударами плетей, как превозмогая боль в вывернутых руках, за которые его подвесили к балке под потолком, давился немаленьким членом одного из милордов, толкающимся ему прямо в горло. Анириен подавил рвотный позыв и вытер краем покрывала выступившую на лбу испарину. Последнее, что ему пришлось сегодня пережить, стояло перед глазами, не желая кануть в забытье, мучая юношу и лишая воли. Яркая картинка – словно отпечатанная в памяти зловещим клеймом: как он, зажатый между двумя потными телами, с раздвинутыми сверх предела ногами, запрокинув голову и почти воя от боли, принимал в свое измученное тело сразу два крупных, твердых члена, неумолимо врывающихся в него сильными толчками.
Анириен еще сильнее, до скрипа, стиснул зубы. Некогда предаваться отчаянию. На кон поставлено слишком многое, и если он не хочет снова оказаться в подобном положении, ему стоит поторопиться. Превозмогая боль и мерзкие воспоминания, принц, как мог быстро, поднялся в самый верхний сад. Здесь не выставлялась охрана – так глубоко в поместье невозможно пробраться, не наткнувшись на остальные посты стражи. И именно здесь Анириен припрятал накануне все необходимое для сегодняшней ночи. Под самой дальней заброшенной скамьей, в перевернутом треснувшем горшке из-под цветов, лежал сверток с одеждой, короткий кинжал, подаренный советником Алуном, а так же склянка с магическим огнем, который пришло время выпустить на свободу, чтобы подать сигнал укрывшимся неподалеку спасителям. Дрожа от холода и боли, Анириен быстро переоделся в неприметные кожаные штаны и короткую тунику, спрятал в кошель на поясе драгоценный документ – отказ от всяких прав на Верина, подписанный князем Южных земель, добытый сегодня слишком дорогой ценой. Вдохнув полной грудью ночной воздух, напоенный ароматом экзотических цветов, принц взболтал в ладони склянку и, направив ее на восток, резко открыл крышку. Сноп ослепительного огня с тихим шипением вырвался из зажатого в руке сосуда, поднялся высоко в небо и рассыпался красивым фонтаном ярко-голубых искр. Отбросив ненужную больше склянку подальше в кусты, Анириен замотал волосы платком, чтобы не сверкали в темноте белым пятном, и уселся в самом неприметном уголке сада, дожидаясь – спасения или смерти.
Долгожданный сигнал заметили только через две ночи: сноп голубых искр на несколько мгновений расцветил небо в той стороне, где находился ненавистный Черный Трезубец. Все было готово уже слишком давно, и томительным ожиданием «с часу на час» были измучены не только Маршан с Грэлем, но и их гостеприимные хозяева, и простые воины. Каждый участник предстоящего смертельно опасного предприятия был отлично осведомлен о своей роли и готов к ней: как только яркие голубые искры начали расцветать в ночном небе, двор замка советника Алуна ожил, словно с него сорвали сонный покров. Бывшие в услужении у вампира скелеты блеклыми ручейками растеклись по замку, пробуждая хозяев ото сна, передавая волнующее известие. К тому моменту, когда во двор почти бегом спустились Маршан с Грэлем и Алун с Хэдином, на ходу пристегивающим к спине колчан с огненными стрелами – на всякий случай, их уже ждали тринадцать виверн: на десяти восседали лучшие воины-маги в боевой форме, две предназначались парам предводителей, и еще одна должна была вывезти из Черного замка ценных пленников.
Сборы заняли не более получаса, нетерпение и волнение участников рискованного полета было очевидно, но все же Алун придержал поводья их с Хэдином крылатой твари, еще раз оглядывая маленький отряд смельчаков.
– Все готовы? Ничего не забыли? Хэдин – книга?..
– У меня, все в порядке, давайте же – в путь!
– Да помогут нам силы неба и земли…
Небольшой отряд взвился в воздух единым порывом, направляемые умелыми возницами виверны сразу задали такой стремительный темп, что у Грэля, привыкшего к тяжелому полету драконов, заложило уши. Последние два дня по настоянию Маршана и Алуна полуэльф спал, напившись травяных настоек найденных в запасах Хэдина, – спал без сновидений, пожертвовав колдовскими встречами с рысенком ради того, чтобы набраться сил к опасному полету. Теперь Грэль чувствовал себя непривычно свежим и полным сил, но тревога за Верина усилилась стократ. Страшно было даже предположить, что мог напридумывать себе доведенный до отчаяния котенок, перестав видеть магические сны, потеряв на несколько дней связь со средним мужем.
«Он жив. Я чувствую – знаю – он жив» – твердил себе Грэль, как молитву, чувствуя, что от волнения и быстрого полета сердце чуть ли не выскакивает из груди.
– Мы непременно должны заняться разведением этих красавиц! – прокричал Маршан на ухо мужу сквозь свист ветра. – Драконы никогда не сравнятся с ними в скорости и маневренности!
Грэль немного нервно улыбнулся и крепче прижался к груди мужа, завидуя его невозмутимости в такой момент. Но виверны, действительно, оказались к месту: судя по медленно светлеющему небу, прошло не больше двух с половиной часов, как на горизонте показались мрачные башни Черного Трезубца. Повинуясь указаниям своего младшего супруга, советник Алун повернул отряд к западу – в облет сторожевых башен. Вынужденный крюк занял еще около часа, небо приобрело грязно-серый оттенок, и Грэль чуть не терял сознание от беспокойства.
– Мда… В темноте оно было бы безопаснее, но выхода у нас нет, – деловито констатировал Алун и тут же устроил небольшой военный совет.
– Эклиест, твоя задача найти снежного принца. Самый верхний сад с восточной стороны замка. Парень, наверняка, постарается хорошенько спрятаться от местных, но без него не улетай. Потом поднимайся выше и забирай еще восточнее – самая крайняя башня с той стороны, та, которая нам нужна. Если все пойдет гладко, встретимся там.
Молодой маг из личного отряда Марша серьезно выслушал указания, поймал утвердительный взгляд своего командира и исчез в предрассветной дымке.
– Двое моих призраков вылетят первыми – как только от них поступит сигнал, что путь свободен, мы должны действовать быстро. Нашу виверну придется переместить в центр – пока Хэдин будет искать и читать нужные заклинания, остальные будут нас прикрывать. А ваша задача – вытащить пленников.
Марш и Грэль согласно кивнули и, не сговариваясь, взялись за руки. Хэдин передвинул поближе закрепленную в специальной «упряжи» книгу, проверил нужные закладки, воины, молча, достали заговоренные мечи, на кончиках пальцев у многих замерцали искры смертоносной магии. Две темные тени бесшумно скользнули вперед – разведчики-призраки словно слились со своими вивернами, делая и их практически невидимыми в неверном свете отступающей ночи. Опасное предприятие, не имеющее права на провал, началось.
…Ожидание усыпляло. Это было непостижимо, но сейчас, когда от спасения Анириена отделяло всего лишь несколько часов, принц совсем не ощущал волнения. Напротив, он давно уже не чувствовал себя настолько спокойным, если не сказать безразличным. Слишком много часов, дней, бесконечных месяцев Анириен только и делал, что продумывал все возможные варианты их с Джази спасения. Появление в замке гостей из-за Перевала казалось чудом – даром небес! План родился в голове принца словно сам по себе – вот теперь, наконец, пригодились собираемые весь этот год по крохам знания о расположении башен, комнат, лестниц и садов, о системе охраны замка от непрошеных гостей, о привычках и распорядке жизни хозяев и прислуги. Узнать, куда милорды спрятали драгоценный документ, закрепляющий их права на золотого рыся, не составило труда – к этому времени никто из стражников не удивлялся частому появлению Анириена в господских покоях, к нему привыкли настолько, что почти перестали замечать. Принцу понадобилось не более часа, чтобы обнаружить искомое в потайной нише под широким ложем в спальне старшего хозяина. И он уже тогда знал, на что придется пойти, чтобы это выкрасть.
Анириену несказанно повезло, что его новые союзники оказались магами: его снабдили и магическим огнем, для того чтобы подать сигнал, и опьяняющим зельем, после которого милорды, утолив свою похоть, заснули мертвым сном и должны были не пробудится как минимум до полудня. Заговорщикам оставалось надеяться, что без точных приказов своих хозяев стража замка не сможет оказать достойное сопротивление боевым магам Маршана и призракам Алуна.
Теперь, когда больше не нужно было ничего придумывать, когда принц сделал уже все, что от него зависело, оказалось, что и волноваться тоже больше не о чем. Сегодня или никогда. Либо сегодня они с Джазиен будут на свободе, либо он – последний мужчина из Дома снежных рысей – спрыгнет вниз на вымощенный камнями двор из самого высокого сада в замке. Главное – они должны спасти Джази.
«Я должен увидеть, как она улетает отсюда – остальное неважно…» – думал Анириен, вглядываясь воспаленными глазами в неумолимо светлеющее небо. Боль разливалась по всему телу, не затихая, а, напротив, усиливаясь, принц чувствовал, что у него начинается лихорадка, губы пересохли, а глаза закрывались сами собой. Сегодняшняя ночь укрепила юношу в своем решении – больше он не выдержит в качестве раба ни одного дня. «Спасение или смерть – все решится сегодня…»
Несколько черных точек на грязно-сером небосводе показались Анириену миражем, навеянным лихорадкой. Они взвились вверх, стремительно увеличиваясь, и тут же пропали за одним из черных «зубцов» горного хребта. «Неужели…»
Прошло еще около часа. Принц каждую минуту ждал, что что-то произойдет – либо он услышит возню в башне, где держат пленников, либо в сад ворвутся нежити, чтобы схватить его. Юноше казалось, что удары его измученного сердца отмеряют слишком медленно ползущие секунды, он даже попробовал их считать, чтобы только больше ни о чем не думать. Но, когда за стеной сада послышался неясный шум, а затем на фоне рассветного горизонта выросла фантастическая фигура крылатого чудовища с замотанным в серый плащ воином на спине, облегчение было настолько сильным, что Анириен смог лишь протянуть руку по направлению к спасителю – и тут же потерял сознание…
…Верин сидел, прислонившись к холодной каменной стене, глядя сухими глазами в пространство перед собой. Сна не было, как, впрочем, все последние дни, с тех пор как в его видениях к нему перестал приходить Грэль. Рысенок воспринял это на удивление спокойно, почти как данность. Наверное, следовало подумать о том, как теперь жить, ради чего, да и стоит ли вообще… При этих мыслях Верин кидал виноватый взгляд на Джази – да, конечно, у него оставалась она и их будущие дети… Но почему-то юноше нисколько не становилось легче от своего предполагаемого отцовства. Потеря любимых супругов казалась невосполнимой.
«Буду ли я жить… или милосердная судьба оборвет нить моего никчемного существования… но мое сердце никогда не перестанет болеть, оплакивая вас, вашу любовь и заботу…» – думал Верин, в который раз перебирая в памяти – как бесценные жемчужины – образы Маршана и Грэля, картины их счастливой жизни втроем, ласковые слова, которые ему никогда больше не суждено услышать.
Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих – такая же душная, обманчиво спокойная, наполненная неясными шорохами. Сколько еще их будет таких бессонных, тоскливых ночей? Верин тихо вздохнул, стараясь не разбудить беспокойно спящую у его ног Джазиен, и в тот же миг услышал странные звуки: как будто за стеной его темницы что-то происходило, кто-то скребся, дышал, перешептывался…
«Я схожу с ума» – с горечью подумал рысенок, однако безумная надежда заставила затаить дыхание, юноша, как мог, напрягал слух, чтобы расслышать еще хоть что-то, больше всего на свете боясь, что ему и, правда, лишь показалось. Воздух в комнате вдруг словно стал плотнее, Верин ярко ощущал присутствие совсем рядом еще кого-то – каких-то существ, он даже мог сказать, что их много, он как будто слышал их мысли, чувствовал, каким волнением они охвачены. Юношу парализовал страх – теперь он мог поклясться, что ему не чудится, что это не игры воспаленного отчаянием воображения, но откуда здесь взяться кому бы то ни было – в строго охраняемой каморке на верхушке самой высокой башни замка?!
Тихий, но явственно различаемый скрежет заставил рысенка поднять голову: их единственное окошко почти под самым потолком, как обычно, было забрано решеткой – вот только сейчас Верину казалось, что эта решетка… нет, этого решительно не могло быть… Разве могут толстые железные прутья оплывать, как восковые свечи, теряя свою форму и стекая по каменной стене мутными потоками? Боясь отвести взгляд от странного видения, рысенок осторожно отполз подальше, инстинктивно закрывая своим телом безмятежно спящую Джази.
Но, когда в освободившемся проеме окна вдруг показалось незнакомое мальчишеское лицо в обрамлении рыжих волос, Верин не выдержал и тихо вскрикнул. Правда, он тут же закрыл рот обеими ладонями, потому что веснушчатая физиономия в оконном провале сначала подмигнула рысенку по-приятельски, потом нахмурилась и покачала головой, словно запрещая шуметь, а затем незнакомец, сумевший неведомым образом оказаться по ту сторону темницы, приложил палец к губам.
– Ты – Верин? – спросил рыжеволосый юноша так тихо, что слова скорее угадывались, чем были слышны; рысенок медленно кивнул головой, совершенно отказываясь понимать, что происходит.
Лицо незнакомца тут же пропало, с той стороны темницы снова послышалась какая-то возня, а в следующее мгновение почти вся стена напротив рысенка засветилась мягким серебряным светом. Верин ахнул, вцепившись в пушистый ковер, на котором так и остался сидеть. Просто невозможно было поверить в то, что видели его глаза: толстые грубые камни, охваченные непонятным свечением, становились почти прозрачными, а затем исчезали, на их месте образовывался обширный просвет, на фоне которого уже можно было различить силуэты каких-то крылатых тварей, отдаленно напоминающих драконов… На спинах у них сидели темные массивные фигуры, больше похожие на людей или… магов, каких Верин видел в Южном княжестве… Один из наездников казался крупнее остальных, в нем было что-то настолько знакомое, что у рысенка на глаза сами собой навернулись слезы, потому что неоткуда здесь и сейчас взяться Маршану, он, наверняка, уже давно вернулся домой...
– Верин! – тихий вскрик – сразу два таких родных, до боли знакомых голоса – рысенок всхлипнул, прижав руки к сердцу, не в силах поверить, что спрыгнувшие к нему в темницу двое мужчин не призраки, а самые настоящие – его обожаемые супруги.
Еще одно мгновенье – и вот уже юношу с силой прижали к широкой груди. Верин чуть не задохнулся от волнения, от слишком знакомого запаха, его губы уткнулись в чуть солоноватую могучую шею, сильные пальцы старшего мужа до боли сжали плечи рысенка, а сзади к нему прижался Грэль, тихо смеясь и плача одновременно, обнимая сразу обоих своих супругов.
– Родной… котенок наш… наконец-то… – шептал Маршан, уткнувшись лицом в золотые кудри Верина, пряча навернувшиеся на глаза слезы.
Рысенок до сих пор не был в силах произнести хоть слово, но то, как он судорожно хватался за плечи своего старшего супруга, вжимаясь в него всем телом, куда более красноречиво показывало его радость от неожиданной встречи.
– Друзья мои, – послышался тихий взволнованный шепот над самым ухом Грэля, советник Алун приблизился к ним вплотную, чтобы не создавать лишнего шума. – Я безумно рад, что вы наконец вместе, я понимаю ваши чувства, но…
– Да, нужно выбираться отсюда, – сразу опомнился Маршан.
Князь нежно, но настойчиво высвободился из объятий Верина, бережно прикоснулся к его губам легким поцелуем и передал в руки полуэльфа. Рысенок от волнения еле стоял на ногах – по его глазам было видно, что он до сих пор борется с собой, боясь до конца поверить в реальность происходящего. Грэль с облегчением прижал юношу к своей груди, в свою очередь наградив ласковым поцелуем, и кивнул старшему супругу.
– Я запечатаю дверь, чтобы любопытные не сунули нос раньше времени, – тихо пояснил Маршан. – Верин, буди госпожу Джазиен, за стеной башни вас ждет виверна.
Услышав имя девушки из уст князя, рысенок побелел как полотно. Казалось, он только сейчас вспомнил о ее существовании, и мысль о том, что его любимые супруги знают о Джази, пронзила сердце юноши болью стыда и раскаяния. Тем не менее, Верин послушно выпутался из нежных рук Грэля и склонился над все еще спящей девушкой, осторожно потеребив ее за плечо.
Проснувшись и увидев в темнице множество незнакомых людей, Джазиен слабо вскрикнула, но тут же закрыла себе рот ладонью, переведя испуганный взгляд на золотоволосого рысенка. Верин склонился к самому ее уху, путано объясняя, что за ними прилетели его мужья, что их прямо сейчас спасут, только нужно поторопиться, за окном ждут какие-то «виверны» и…
– Нет! – неожиданно всхлипнула Джазиен, еще сильнее сжимаясь в комок, пытаясь отползти в самый дальний угол.
Бывшие в комнате Маршан, Грэль, Алун и несколько воинов удивленно замерли, не веря своим ушам.
– Нет, ни за что! Я не полечу! Я… не могу лететь, Верин, разве ты забыл?! Мы – зооморфы, мы не можем летать! Нет, я не могу! Я не переношу полеты, я умру! А мои малыши?! Им совсем скоро предстоит родиться – что с ними будет там, в воздухе?! НЕТ! Я останусь здесь…
Верину показалось, что воздух в темнице зазвенел от наступившей тишины и ощутимого отчаяния. Все, кто прилетел спасти их, рискуя собственными жизнями, сейчас стояли, молча и неподвижно, не зная, что предпринять. Джази тряслась от еле сдерживаемых рыданий, без остановки отрицательно качая головой – рысенок видел, как из ее глаз падают крупные слезы – растекаются темными пятнышками на ковре. Надежда на спасение становилась тоньше весеннего льда, счастье, которое было так близко, растворялось на глазах, подобно предрассветной дымке.
– Верин… – голос Маршана показался отстраненным и чужим. – Мы должны лететь, пока хозяева не опомнились. Решайся.
Юноша сглотнул подступивший к горлу ком, чувствуя, что еще чуть-чуть – и он потеряет сознание от напряжения. Больше не поднимая глаз, последним усилием воли подползая ближе к своей подруге, Верин с трудом разлепил враз пересохшие губы и еле слышно выдохнул:
– Я остаюсь… Простите меня… Я не могу оставить… ее…их…
В следующее мгновение произошли несколько событий одновременно – Маршан с угрозой в голосе тихо зарычал: «Верин!..», Грэль предупреждающе вцепился ему в руку, чтобы предотвратить непоправимое, а за дверью послышался шум и топот ног, переросшие затем в глухие удары и проклятья. Люди в комнате заметались – кто к двери, усиливая магическую защиту, кто к спасительному пролому в стене башни, проверяя, не нападают ли на них снаружи. Маршан, потемнев лицом от отчаяния, сжимал в объятьях почти бесчувственного Грэля, а Верин сидел, прислонившись плечом к рыдающей Джазиен, желая, чтобы все это поскорее закончилось – уже неважно как. Единственным, кто не потерял голову во всей этой неразберихе, оказался Алун. Тихо рявкнув пару раз на воинов, приказав им готовиться к быстрому отлету, вампир что-то шепнул на ухо князю, а затем подскочил к забившимся в угол пленникам.
– Ну, вот что, юноша, истерики будете устраивать у нас в замке, до него лететь всего ничего, если нам не успеют помешать. И без возражений! Марш к своим мужьям, а о госпоже я позабочусь…
Верин с непониманием и ужасом следил за тем, как незнакомый седовласый мужчина с очень властным голосом взял Джази за плечи, пристально вглядываясь в ее лицо – и через миг девушка начала бледнеть, задыхаться и терять сознание.
– ЧТО?! Что вы делаете? Джази!.. – вскричал рысенок, совершенно теряя голову от страха за свою подругу.
Он вцепился было в плечо вероломного негодяя, но последний уже подхватил бесчувственную Джазиен на руки, свободной рукой схватил Верина за загривок и потащил обоих к пролому в стене. Дальнейшее произошло слишком стремительно, чтобы оставить рысенку силы и время на сопротивление: его подняли на руки и усадили на небольшого верткого дракончика, которым управлял один из воинов Марша, Джази бережно устроили на другую крылатую тварь – девушку по-прежнему сжимал в объятиях все тот же седовласый мужчина. Их окружили плотным кольцом еще несколько драконов – или «виверн» – Верин вспомнил, как их называли. Юноша видел знакомые лица, где-то близко мелькнула та самая веснушчатая физиономия, которая напугала рысенка в самом начале, впереди маячили фигуры Маршана и Грэля. Все были серьезны и, как казалось Верину, насуплены. Внизу под ними вовсю шумели стражники-нежити, там седлали драконов и готовили погоню, в оставленной темнице уже слышались взбешенные голоса милордов Вадара и Таласа…
Верин почти перестал воспринимать окружающее – он заметил только, что, когда их отряд сорвался с места, стремительно набирая высоту, к ним присоединилась еще одна виверна, так же с двумя седоками на спине, а еще тот рыжий юноша вырвал из какой-то старинной книги листок, пробормотал непонятные слова и выпустил в сторону быстро уменьшающейся башни сноп огненных искр. Шум за спиной усилился: крики, магические вспышки, глухие удары – все это оставалось позади, постепенно заглушаемое свистящим в ушах ветром.
Прошло еще некоторое время, и Верин осмелился оглянуться по сторонам. В чистом утреннем небе летел на восток, подальше от мрачного замка, небольшой отряд отчаянных смельчаков. Погони не было, впереди, слепя глаза, поднимался огромный алый диск солнца.
Рысенок тихо выдохнул, закрывая полные слез глаза. Они были спасены.